Цикл
"Зимний вечер"
Открыть бы чернильницу ночи,
Набрать бы небесных чернил,
Чтоб разум себе заморочить
Далеким мерцаньем светил.
Чтоб, выплеснув грусть и тревогу
На смятые эти листы,
Увидеть прямую дорогу,
Всю жизнь по которой идти;
Чтоб стих стал понятен и прочен,
Как эта ночная стена...
Но чтобы пугались не очень,
Под утро увидев меня.
Зимний вечер
"Сегодня ты чего-то невеселый",-
Подметит разговорчивая мать,
И мы, словно соседи-новоселы,
Расходимся по комнатам молчать.
И слышу я, как швейная машина
Справляется с заплатанным шитьем,
А кто-то по привычке, по старинке
О ночке напевает за окном.
Что лучше заполуночного чая?
Присяду «на купеческий» за стол -
Оттаивает кровь моя густая
И капает варением на стол.
И чувствую: напрасны все старанья,
Не вылечат сегодня от тоски
Ни долгое квартирное шатанье,
Ни крепкие настойки из травы.
И только усмотрю, что в этом
Я небом по случайности забыт, -
На дедовской потрескавшейся лире
Псалмы я запою, как царь Давид.
Душевно пропою на всю окрестность
О небе, о земле и о любви,
Чтоб властная ночная безызвестность
Не скрыла псалмопения мои.
Спою, что я по правде и не спорщик
И хмурый только так, издалека,
Я верный вдохновению псаломщик,
Стихами утешающий себя.
***
Страх Господень и чист и отважен -
Пребывает во век, на века.
Он об истине людям подскажет,
Потому и оправдан всегда.
Суд его вожделеннее злата,
Вожделенней бесценных камней,
Слаще самых янтарнейших капель,
Что сочатся из ульев щелей.
Этим всем охраняется раб Твой,
Этим всем возродиться бы смог.
В соблюденье завещанной правды
Есть награды великий залог.
Кто усмотрит вину прегрешений,
Кто проникнет в себя до конца.
Ты от тайных моих помышлений
Удержи и очисти меня.
Отведи хоть на время напасти,
Чтоб они не вредили бы мне,
Я забуду беспечные страсти,
Непорочность воздвигну в душе.
И пусть будут слова мои честны,
Мои мысли чисты пред Тобой.
Ты, Господь, основание песням,
Ты, Господь, Избавитель людской.
Псалом 18
О Божественной славе повсюду
Проповедуют неба глаза,
О свершениях Господа людям
Откровенно вещает земля.
И не зная ни сна, ни покоя,
День ко дню передаст все дела.
И ночь ночи, под звездами стоя,
Перескажет, что было вчера.
Нет таких языков и наречий,
Где не помнился голос бы их,
Всюду слышатся звездные речи
И пылающий солнечный стих.
Над землей всей идет их звучанье,
До пределов вселенной оно.
И поставил Господь в назиданье
В лике солнца жилище Свое.
И выходит оно, женихаясь, —
Покидает свой брачный чертог.
Исполинскою силой играясь,
Веселится на шири высот.
Оно выйдет из дали небесной
И, прошествовав, в даль забредет,
И ничто не сокрыто завесой
От его теплоты и щедрот.
Совершенен закон и безмерен,
Коим Бог обновляет людей,
И в своих откровениях верен,
Коль мудрейшими ставит детей.
Повеления Господа правы,
Веселят они правдой сердца
И, как будто лечебные травы,
Исцеляют людские глаза.
***
Так зачем же Ты, Боже,
Мне радость познанья дарил,
Подавал вдохновенье
По прихоти глупой моей.
Коль теперь я жалею,
Что денег совсем не скопил
И не добыл почета себе
И хвалебных речей?
Пощади меня, Господи мой,
Ибо время пришло,
Ибо даже лукавые
Стали грехи вспоминать -
Воздыхают о прошлом,
Развалины ценят его...
Научи меня, Боже,
Ушедшие годы считать.
***
Не требуйте моих волнующих строчек
Прозрения, раскрытия тайн от меня,
Раз только мгновенья вам сердце щекочут
Вчерашние, старые будто слова.
***
Засмейтесь – больше не могу
О жизни рассуждать беспечно,
К любой иконе подойду
Грошовую поставлю свечку.
Старинный золотой оклад,
Глаза закрывши, поцелую,
Из слов, пришедших невпопад,
Молитву сочиню простую.
И ничего, что я стою,
Запуган собственною речью.
К другой иконе подойду,
Еще одну поставлю свечку.
***
За год беспечного мытарства
Я повзрослел как будто вдруг:
Не пил новейшие лекарства,
А просто посмотрел вокруг.
Я повзрослел. И не годами,
А невещественной душой
За всех. кто правду чтит устами,
А сердце затворил молвой.
За всех, бегущих без оглядки
И правых лишь от слепоты,
За всех, не побывавших в схватке
И не любивших соль земли…
Как все не по-житейски быстро
Насело на громаду плеч...
Что ж, говорили, я плечистый, -
Да и к чему себя беречь?
***
Как приблизится время цветенья
Золотистой осенней листвы,
Так приходит ко мне вдохновенье
Из далекой лесной стороны.
Оно по утру в город заходит
С хороводом ветров и дождей
И меня без ошибки находит
Среди полчищ машин и людей.
Если в шумном метро я кочую,
То оно золотистой стрелой
Проникает сквозь толщу земную
И становится рядом со мной.
И такое с душой сотворится,
Что сказать — не поверит никто.
Мне завидуют вольные птицы
За сиянье и легкость ее.
Я тогда становлюсь на мгновенье
Не от мира сего молчуном,
А бесплотных стихов сочиненье -
Служит хлебом тогда и питьем.
И тогда ничего мне не стоит
Бросить всё и уйти в монастырь,
И упрятать в келейном покое,
Как в ларце, поднебесную ширь.
***
Когда уйдет дневной житейский страх,
И вечер тишиною приголубит,
Сижу на лавке по уши в мечтах
И вижу только осень золотую.
И вечером не меркнет блеск у ней -
Все кажется при лунном ярком свете:
Березы набросали у камней
Злаченые шуршащие монеты.
И чтобы не нагрянул ветер злой,
Не кинул их на лужи грязным сором,
Медведица, как пес сторожевой,
Застыла над детсадовским забором.
И к сердцу тишина меня ведет,
А ночь — к неизъяснимому началу,
И вижу, как без солнца и без звезд
Земля когда-то мрачною стояла.
И видится день первый бытия:
Земля была безвидной и пустою,
И с бездной различалась только тьма,
И Дух один носился над водою.
Земля не потому была темней,
Что не было тогда ни дня, ни ночи,
А просто не желтел еще на ней
Березовый узорчатый листочек.
Осенние волны
Глаза сдружились с белым потолком,
И ветви рук срослись за головой.
Уж сорок дней и снегом, и дождем
Осенний дух сражается с землей.
Закрыть глаза - и вспомнится легко
Осенний запах кленов и берез.
А тут все льет и льет вода в окно,
Да воет за стеной соседский пес.
На землю рассердились небеса -
Неважно им, какой сегодня век.
Как старый Ной, оглядываю я
К спасенью предназначенный ковчег.
Готовиться к потопу срок пришел.
И я затих, припомнил все грехи.
Поскрипывает мой дощатый пол,
Наверно, не доплыть мне до зимы.
Но, может быть, осеннею землей
И этот пересилится потоп,
И белый голубь утренней порой
Оливковую ветвь мне принесет.
***
Когда другого я пойму
Чуть больше, чем наполовину,
Когда земному бытию
Добуду вескую причину,
Когда все тяжкие грехи
Я совершу в беспечной жизни
И подскажу, куда идти
Моей заплаканной отчизне;
Когда необходимым вам
Покажется мой стих невнятный,
А время по любым часам
Настроится на ход обратный,
Я вдруг всецело проживу
Мгновенье вольного покоя
И как-то радостно умру
На людном перекрестке - стоя.
О кресте могильном
А где-то, я и сам не знаю где,
Но где-то все на этой же земле
Стоит одна высокая сосна
И думает ночами про меня.
И что-то, правда, сам не знаю что,
Но что-то очень важное одно
Она мне все пытается сказать,
Да веткой нелегко меня достать.
И отчего не знаю, по стволу,
Похожая на женскую слезу,
Стекает молчаливая смола
И каплей застывает янтаря.
И где-то на сосновой той коре,
К которой прикоснулся я во сне,
Виднеются белесые рубцы,
То высеклись объятия мои.
***
Я по парку шатался с утра,
Подбирая стихи на дороге.
Их сегодня дожди и ветра
Мне кидали охапками в ноги.
Мне листва, у обочин кружась,
Нашептала строку для начала,
А шагов моих звонкая вязь
Подходящий мотив подсказала.
Углубившись в глухие места
По извилистой стежке-дорожке,
Я увидел, как дубу сосна
Примеряла иголки-сережки.
Я нашел в хороводе осин
Красоту, для которой не струшу,
Для которой поэт не один
Погубил горемычную душу.
Видел я, как пылала земля,
Загораясь от скрытой печали,
Как сгорали печали дотла
И весь мир до небес освещали.
Подождав, когда на руки мне
Упадут ослабевшие листья,
Погадал об осенней судьбе
По кленовой ладони лучистой.
И набрал из несметных даров,
Что раскинула под ноги осень,
Вдохновенья для тихих стихов -
Золотую кленовую проседь...
И лежат в темноте у окна
Те стихи, что вручила дорога.
Их дождем намочило слегка,
Их ветрами измяло немного.
Послесловие к "Евгению Онегину"
Под властью пушкинского слога
Я, репутацию губя,
Порядка не нашел другого
Ни в мире, ни внутри себя,
Как только пестрое собранье,
Давно вошедшее в преданье,
Полусмешных забавных глав.
Быть может, я совсем не прав,
Но сердце в них находит отдых
От мелкой гордости своей,
От бесконечных новостей,
От споров и порядков модных
И вдохновляется порой
На труд неведомо какой.
Вот и сейчас, когда в гостиной,
В одном из среднерусских мест,
Я отчитал роман старинный,
Словно Псалтырь — в один присест,
Писать. И сердце, жадно ноя,
Отозвалось одной строфой
На чей-то голос неземной.
Я верю, рукопись читая,
Ее молитвенно твердя,
Того и сами не хотя,
Мы часто небо призываем...
И отвечает нам оно,
Хоть многим это и смешно…
Прости же, гений величавый,
Дерзанья школьные мои
И поэтические нравы
Моей ликбезовской души.
Прости, что противу приличий,
Поправ неписанный обычай,
Я вторю гласу твоему.
Но к оправданью своему
Замечу, что твоим заветом
Разрешена моя вина -
Писал ты, не предвидя зла:
"Вещь избирается поэтом!"
Хоть не дословно – это так,
Здесь я оправдан кое-как.
Хотя, по совести признаться,
Чтоб научиться избирать,
По жизни надо поскитаться
И много copy перебрать.
Бывало, чуть найдет волненье,
Спешу, дрожа от нетерпенья,
Предметы неба и земли
Зарифмовать скорей в стихи.
А через день переиначу,
Прибавлю там, тут зачеркну,
Когда же кое-что пойму,
Сожгу и даже не заплачу
И... вспомню с горечью при том,
Каким был раньше удальцом.
Теперь не видно сумасбродства.
Тесны врата и узок путь,
Идти которыми придется,
Чтоб мне на истину взглянуть,
И ты, певец изящных ножек,
Среди тропинок и дорожек
Нам указал одну стезю
И в стихотворстве, и в миру.
Ты утвердил для вдохновенья
Строфы отеческий канон
Он временами утвержден,
И стал он камнем преткновенья
Для чтущих все одной молвой
И сердце скрывших под полой.
Да, мы учились понемногу.
Но ведь глупцам должно везти:
Я вдохновляться начал с ходу -
Не поперек, а вдоль строки.
Мы все со споров начинали,
С того, что все ниспровергали,
С обид, которых не снести.
А глядь, поближе к тридцати
Стихами перенял молитву,
Припомнил Русь и старину
И внял распятому Христу
И с прожитым вступая в битву,
В нем ничего не изменил
И всех за все благодарил.
Цикл «Осенние волны»
Дума за думой, волна за волной –
Два проявленья стихии одной...
Ф. Тютчев
I
Глаза сдружились с белым потолком,
И ветви рук срослись за головой.
Уж сорок дней и снегом и дождем
Осенний дух сражается с землей.
Завалит двери липкая пурга,
То дождь закроет серой пеленой,
И за окном гурьбой плывут дома,
Что для людей построил старый Ной.
Земли покорность, неба произвол,
А я затих, припомнив все грехи,
Волна качает мой дощатый пол,
И не доплыть ковчегу до зимы.
Закрыть глаза - и вспомнится легко
Жестокий зной и каверзный мороз.
А рядом шелестит вода в окно
И за стеной скулит голодный нес.
Но, может, приутихнут дождь и гром,
Земля осилит яростный потоп,
И белый голубь в клюве голубом
Оливковую ветвь мне принесет.
II
Разгладит ночь лиловые морщины
У сумрачного неба на лице
И наведет румянец лунный иней
Вечерней утомленной синеве.
Задует ветер отблески заката,
Вернется, принесет издалека
Погаснувшего солнца ароматы
И свежий дым осеннего костра,
И не успев еще остановиться,
На тротуарах слету, впопыхах
Он с листьями, танцуя, закружится
При уличных изогнутых свечах.
И в мир, такой уютный и безбрежный
Из памяти уснувшей синевы
Сплетеньями искрящихся созвездий
Польются нерассказанные сны.
И будто на земле уже морозно,
И холод притаился во дворе,
И тянутся и просятся на воздух
Зашторенные отблески в окне.
III
Всякий раз выхожу из чего-то -
Из дверей, из себя, из воды,
И иду, кутерьмою измотан,
На простор, до плеча, до земли.
Расстаюсь, ухожу, покидаю,
Оставляю, прощаюсь и рву,
Но забыть ничего не пытаюсь -
Только этим уменьем живу,
Только помнить, как что-то случилось,
Передумать и все пережить.
Только высмотреть, что изменилось,
И по-прежнему только любить.
Иногда обопрусь я о плечи,
Иль прилягу на мягкой земле.
Или к другу нагряну под вечер,
Чтоб погреться в случайном тепле.
Поворчу обо всем без расчета,
Успокою дрожанье руки, -
Я опять уходил от чего-то, -
Чтобы завтра туда же прийти.
IV
Встречают также старые места,
Как мы когда-то повстречали их.
Немного только грусти и тепла
Прибавит память сразу на двоих.
Она укажет неуклюжий дом,
Узоры часто хоженых дорог,
С рассказами пристанет и потом
В груди раздует дымный уголек.
Все тот же город: море полосой,
Восточный аромат в пустых кафе,
Но только воздух, мягкий и сырой,
До зноя накаляется в душе.
Все там же зеленеют тополя -
Мне вечная и памятная быль!
С ветвей густых и дождик, и снега
Смывают просто пепельную пыль.
А мне от лета к осени — года…
Дожди меня осудят, упрекнув,
И пощадит лишь желтая листва,
Мне золотом всю душу обернув.
И морю век иль месяц - все равно,
Голубизна с налетом чуть седым
Твердит мне наставление одно,
Меняя шепот с криком штормовым.
Я стал теперь упрямей и взрослей,
Но все ж гляжу часами по утрам,
Как волны лижут острия камней,
И белой пеной кровь бежит из ран.
V
Морское дикое раздолье...
Здесь мировой потоп утих.
Колышется, как будто поле -
Сплошных колосьев голубых.
В нем недоверие лихое,
Непроницаемость волны
И что-то вечное, родное
От красоты и старины.
Не назовешь себя беспечным,
А смотришь – день и ночь подряд -
Как бьются о морские плечи
Заря, и небо, и закат.
Есть в море пенье хоровое,
И сини Царские врата,
И на далеком аналое
Написаны небес глаза.
Эх, парус забелел ли что ли
В тумане бело-голубом,
И я бы полетел по морю
За тем небыстрым кораблем!
VI
Фонари у обочины ссутулились,
Осветив серебристый асфальт.
На вечерней истоптанной улице
Что-то каждый из них потерял.
По земле гладят пальцами света
И наощупь находят у ног
Только пыль и обрывки билетов,
И остывшие камни дорог.
Вот потерю один обнаружил
И моргнул, и сощурил глаза,
Это в черной взволнованной луже
Золотая мелькнула звезда.
До утра при полуночном свете
Простояли, склонившись они
И уснули при ярком рассвете.
Успокоились - может, нашли...
VII
Оттого, что все выходки стерпит
И не выгонит в бешенстве прочь,
Оттого, что рождаюсь бессмертным
Я люблю молчаливую ночь.
Ухожу в коридоры аллеи,
Об асфальт постучать каблуком,
Может, кто-то услышит, надеюсь,
Этот гулкий души перезвон.
Может, выбежит кто-то навстречу
И, заметив, что я занемог,
Холод сердца глазами залечит
И разбудит полночный чертог.
Не смущаясь внезапной тревоги -
Что такое минутный обман? -
Повстречаю тебя на дороге,
Где стоит неуклюжий каштан.
И когда твои близкие плечи
Осторожно к себе поверну,
Под фонарные тусклые свечи
Мы присядем на эту скамью.
Мы такое друг другу откроем,
Поделившись с природой одной,
Что расплачется сердце ночное
Серебристой вечерней росой.
В славу первой короткой ночи
Бесшабашный мы пир соберем,
Нагадаем себе, напророчим
Не теряться солнечным днем…
Но какими-то жаркими спинами
Уже выжжено место себе
Угловато-чернеющей лилией
У скамейки на смуглом плече…
VIII
Мир, облекаясь черным шелком,
В случайность вкладывает смысл,
И дарит для раздумий долгих
Обычную простую мысль.
Зажгутся мелочи великим
Неярким внутренним огнем,
И крепче, чем стена гранита,
Покажется мне мир кругом.
И от раздумий даже тени,
Качаясь, жалобно скрипят,
И в такт сердечных сокращений
Мерцает в темноте маяк.
А белых фонарей собранье
Сквозь тишину и пустоту
Проводит с морем на свиданье,
И мы вдвоем на берегу.
Мы будем спорить и ругаться,
Не умолкая до утра,
О том, как может называться
Чему название – душа.
IX
Как услышу звон гитары,
Переборов звонких прыть,
Дайте голос мне цыгана,
Сердце песней оглушить!
Как прочту о легких санках,
О растраченной любви,
Подавайте мне тальянку
С настроением пурги!
Как увижу белой чайки
В море радостный полет,
Крылья мне тогда подайте,
Чтоб летел я на восход.
Не дадите? И не надо…
Что ж, всю жизнь теперь скорбеть?
Мне довольно лишь отрады
Слышать все, на все смотреть.
X
Бежит волна, играет гребнем,
Искрится сгорбленной спиной,
Стремясь усилием последним
Не слиться с дружеской толпой,
И радостью лихой наполнен,
Гуляет ветер по воде.
И будто каверзные волны
Потопом вновь грозят земле.
Сливаясь, силу набирая,
Встают на камни во весь рост,
Стальными брызгами пытаясь
Достать до солнца и до звезд.
Могучим искрометным сором
Над берегом волна замрет.
И силой, мощью и задором
Ударит, грянет, подомнет.
И с ней уже ничто не сладит:
Она широкою рукой
Всю гальку о причал раздавит
И отшвыряется вмиг землей.
Вскричит. Поговорит, пошепчет,
Расстелется ковром у ног
И будет приутихшей речью
Лизать нетронутый песок.
XI
Посмотрел: душа да сердце
Просятся для рифмы мне,
Беден мой словарь, наверно,
Все любовь на языке.
Не соперника Шекспиру,
Даже если б горы книг,
Восхищаясь славной лирой,
Прочитал я и постиг.
Я бы вызубрил построчно
Незнакомый мне язык,
Если б этим полномочья
Вдохновения достиг.
Я копировал бы снова
Многотомные труды,
Если б отыскалось слово
Равнозначное любви.
Эх, понятья-одиночки,
Что вам шум времен и прыть!
Только разве многоточьем
Вас придется заменить...
XII
Не говори:"Я не сумею
Вместиться в краткую строку,
И ритмом ямба и хорея
Пересказать свою судьбу".
И пусть все просто и не ново,
И пусть смешается с землей,
Но только раз неловким словом
Поговори с самим собой.
И разве ты не видел солнца,
С дождем в обнимку не гpуcтил,
И в ночь домашнее оконце
Щекой горячей не давил?..
Прислушайся: то сердце хочет
Скорее вырваться на свет -
То укрепляется построчно
Зачатый родиной поэт.
И если в муках он родится
И миг хотя бы проживет
С родной землей соединится,
Ей развязав стихами рот.
И если задушевным словом
Напишем судьбы и прочтем,
Они расскажут нам о многом,
И все же только об одном:
Российский род не перестанет
И жить, и помнить, и любить,
Пока неслышно рядом с нами
«Жив будет хоть один пиит».
Ноябрь 1985 г.-4 февраля 1986 г.
***
Вчера уж слишком пылко, откровенно
Писались наболевшие стихи.
И потому, дрожа от нетерпенья,
Солгали по невинности они.
То ли проснулась давняя обида,
То ль радость неожиданно пришла,
И началась с бумагою коррида,
И вместо шпаги – острие пера.
Неважно все. и только зной сердечный
Дыханье нагревает, и строка
Вонзается копьем остроконечным
В бессильные шуршащие бока.
И горячась, друг друга одарили:
Я подчерком оставил боли след,
Бумага ж мне с ехидцею вручила
Бездушный, но пылающий сонет.
Вес искреннее - гордо и надменно,
Все робкое – печально до тоски,
И потому я утром непременно
Сжигаю наболевшие стихи.
5 апреля 1986 г.
***
Неужто я в стихах специалист
И мне близка профессия поэта,
Раз ничего не стоит чистый лист
Перемарать настойчивым сонетом?
Неужто рифмам стал я господин,
Ведь, голову склоняя сиротливо,
Они пустую мысль плечом одним
Поддерживают, как кариатиды.
Но будто за сноровку и за власть
Я отдал что-то главное, родное
И заменил стремление писать
На важность описания любого.
И будто может все понять душа,
Все подчинять и даже воплощаться,
Но только с оговоркой и слегка,
А то пришлось бы с рифмою расстаться.
К умелости прибавлю я испуг,
Чтоб с прошлым у нас не было различий,
Чтоб дело - словно длительный досуг,
Привычка - словно радостный обычай.
5 октября 1986г.
***
Та ночь из всех ночей одна.
В ней все и сказочно, и просто:
Деревья, звезды и снега,
Дорога, церковь у погоста.
Там говорят, что с нами Бог
Вдыхает этот холод плотный
И слышит, как ночной чертог
Скрипит под яростной походкой.
Там говорят, что с нами Бог
Глядит, как месяц озорует,
Как он склонил заздравный рог,
И с неба влагу льет живую.
Оглянешься: ночь говорит.
И так Его увидишь рядом,
Что будешь щеки растирать,
Не веря собственному взгляду.
А рядом уж не шумный двор,
Не деревенские задворки,
Где сторож древний до сих пор
Дымит закрутками махорки.
Пустынный край увенчан весь
Снегами и звездой январской.
Не уголок, а сердце здесь
Притихшего земного царства.
Такая ночь коснется глаз,
К чему-то сделает причастным,
И подойдет хотя б на час
Куда-то близко-близко счастье.
10 февраля 1986г.
***
Слетает пелена с деревьев...
Морозный шумный взмах крыла…
И <.…..> летят на землю
Воздушно-мягкие снега,
И больше ничего не дрогнет.
И даже каркающий глас,
Как падающий снег, утонет
И в небе скроется от нас.
16 февраля 1986 г.
***
Вокруг не видно и следа...
И даже не вскричала птица.
Но, чтоб понять друг друга, я
Нырял у камышей до сини —
Искал звезду... Хотя и зря,
Но, как Иван из молока,
На берег выбрался счастливый.
***
Что за душа у утренней земли!
Что за сердечность у лесного края!
При встрече чуть до слез не довели
Лихого городского шалопая.
Кричал петух, как будто жарил туш,
Корова оглянулась, промолчала
И, чавкая на всю лесную глушь,
Бессовестно в глаза мне зажевала.
Как в книгах все: и домик на холме,
Подальше от непрошеных соседей,
И мужичок в потертом пиджаке,
Из тех, что в фильмах ездят на телеге.
И все, как на картинке: глухомань,
Под сердцем где-то сбившиеся чувства,
Сторонку эту, думаю, Боян
Когда-то воспевал на вещих гуслях.
И я заговорю о ней теперь,
Оглядываю все, припоминаю.
Но в четкий поэтический размер
Не втиснуться улыбчивому краю.
А столько слов о нем на языке!
В уме такие носятся картины!..
И все же: домик в средней полосе,
И ветхая церквушка на отшибе.
А там уж пусть домыслят, что смогли,
Дочувствуют, и может быть, оттают.
Что за душа у утренней земли!
Что за сердечность у лесного края!
***
Уже ноябрь, а дождь все льет и льет.
Никак не стихнут осени забавы:
На улицах отыскиваю брод -
Что ни ручей, то водная преграда.
И даже слышно, будто фонари,
Привыкшие к ненастьям, завздыхали.
И их лучистый свет от маяты,
От сырости такой пошел кругами.
Ах, осень, что за моду ты взяла…
И даже я взгрустнул, твой почитатель, -
В одежде темно-серые тона
С волнистыми узорами из капель...
Из украшений – матовая мгла
С серебряной воздушной паутинкой.
Ах, осень, как же ты могла
Перевести все золото на дымку!
Ужель тебе стихов не достает,
Ужель и ты надеешься на славу?..
Уже ноябрь, а дождь все льет и льет,
Никак не стихнут осени забаы.
28 октября 1986г.
***
Я по парку шатался с утра,
Подбирая стихи на дороге.
Их дождем намочило слегка
И примяли к земле чьи-то ноги.
Пена листьев сухие слова
В ритме шага мне хрипло шептала,
И немного споткнувшись у пня,
Желтых брызг по траве набросала.
На прохладных осенних прудах
Мне сосна подсказала немножко:
На волнистых дубовых листах
Я развесила иглы-сережки.
Подсмотрел я у гладких осин
Мне знакомую робкую стройность.
И у выгнутых ветром вершин —
Непокорно-смиренную стойкость.
На горящей у клена земле
Я глядел, как сжигаются чувства,
Как они ослепляют в беде,
Выплавляя всю ярость из грусти.
Подождав, когда на руки мне
Клен усталые листья уронит,
Погадал об осенней судьбе
По морщинам ладони кленовой.
И набрал из мечтаний и снов,
Что раскинула под ноги осень,
Вдохновенья для тихих стихов -
Желтых листьев кленовую проседь...
И лежат в темноте у окна
Те стихи, что нашел на дороге.
Их дождем намочило слегка,
И примяли к земле чьи-то ноги.
|
